Наверняка, многие из вас смотрели фильм «Последний самурай» с Томом Крузом в главной роли. Это фильм о настоящей верности и мужестве неустрашимых японских горцев, выбравших смерть подчинению чуждой культуре. Но мало кто знает, что подобными героями еще более славен российский Кавказ, где тысячи и тысячи горцев уходили из жизни, не изменив своему представлению о чести и достоинстве мужчины-мусульманина.

После завершения завоевания Кавказа царизмом в XIX в., российская администрация еще долго не могла подобрать ключ к местному обществу. Она еще на протяжении десятилетий совершала в регионе грубейшие ошибки в управлении непокорными племенами, в навязывании им имперской политики, ограничении собственной власти самоуправляющихся горских общин на местах.

 

Царское правительство по-прежнему действовало в плане ужесточения своей политики на Кавказе. Оно никак не могло понять, что процесс управления столь сложным регионом, как Кавказ, требует более гибких подходов. Огромная, неповоротливая государственная машина Империи всем своим весом навалившаяся на горские народы Кавказа, так и не смогла выработать механизмы эффективного руководства краем.

На этом фоне отчаяние горцев находило выход только в периодических восстаниях, мятежах и «кровной мести» государству. Мятежи, вспыхивая один за другим, лихорадили кавказское общество. Начиная с момента пленения Шамиля, регион периодически взрывался и полыхал всенародными восстаниями от Дербента до Абхазии. Такие события не прекращались вплоть до самой Октябрьской революции.

Одной из форм сопротивления кавказских народов подобной политике царизма стало своего рода горское партизанское движение – абречество. Слово «абрек», наиболее вероятно, иранского происхождения, и означает «бродяга», «скиталец». Но в кавказские языки оно вошло из осетинского, в котором звучало, как «абрег».

В чеченском это слово звучало, как «обург». Во многих дагестанских языках и некоторых грузинских наречиях имелось друго слово для обозначения абрека - «качаг». А в западных грузинских наречиях – «пирали». На Кавказе данное слово, вне зависимости от произношения, получило смысл «молодец», «удалец».

 

Абреком у кавказских горцев именовался человек, принимающий на себя обет избегать всяких жизненных удовольствий и быть неустрашимым во всех боях и столкновениях с врагом. Срок обета мог быть разным, от нескольких лет до всей жизни. Поскольку чаще всего горцы уходили в абреки, скрываясь от кровников, или в надежде осуществить кровную месть, или скрываясь от преследований царских властей, они вынуждены были отказываться от всех прежних связей, от родных и друзей.

Чаще всего абреки были воинами-одиночками, одинокими мстителями, которые, отчаявшись добиться справедливости иным путем, уходили в горы и начинали собственную войну с чуждой системой. Абречество существовало и до Кавказской войны XIX в. Но именно после ее завершения, когда организованное сопротивление кавказских горцев царской России было подавлено, а непокорные и несмирившиеся горцы еще исчислялись тысячами, абреческое движение получило особенный расцвет.

После завершения Кавказской войны абреки долгое время вели свою собственную, порой одиночную, партизанскую войну против царских войск. Абреки были у каждого кавказского народа, но самыми известными абреками были чеченец Зелимхан, лезгин Кири Буба и грузин Дата Туташхиа.

После прихода большевиков к власти в 1917 году на Кавказе произошло несколько крупных антисоветских восстаний, некоторые из них полыхали здесь вплоть до середины 30-х годов. Восстания, как и сопротивление Кавказской войны, были подавлены. И вновь на Кавказе поднялось абреческое движение сопротивления. Но на сей раз уже против большевиков.

Однако советской власти понадобилось несколько десятилетий, чтобы полностью справиться со всеми абреками. Так, последний дагестанский абрек был убит только в 1969 году. А последний кавказский абрек – чеченец Хасуха Магомадов - был убит в перестрелке с сотрудниками КГБ только в марте 1976 года.

 

Абречество стало своего рода национальной защитной реакцией кавказских горцев против произвола властей. Своего рода формой протеста против невыносимого национального и социального гнета. В целом, абречество явилось естественным следствием конфликтов личности и общества, развивавшихся в традиционной среде, а также своеобразной формой оппозиционных настроений против подавления властями личной свободы горца.

Чеченский революционер Асланбек Шерипов писал: «Особенную окраску абречество приняло после окончательного утверждения царской власти на Кавказе. Несоответствие русского суда и обычного права горцев, преступная администрация Кавказа и общая политика притеснения заставляли многих сильных личностей из… кавказцев становиться на нелегальное положение…».

«Их продолжали преследовать, - писал Шерипов, - и для успешной борьбы с вредным элементом ввели систему круговой поруки. От этого возмутительного акта страдали уже лица, имевшие несчастье быть родными или даже просто односельчанами «преступника»… Это создавало новые кадры озлобленных людей, решившихся на все… Власть терроризировала народ, а абреки терроризировали власть…».

Однако, если при царской власти за ними еще сохранялся ореол благородных мстителей, то коммунисты сделали все возможное, чтобы закрепить за абреками образ «бандита» и «врага советской власти». Как бы то ни было, абреки щедро оросили землю Кавказа своей кровью, предпочитая умереть в противостоянии с системой, но не встать на колени.

Возможно, в этом слепом, самоубийственном сопротивлении огромной государственной машине они не видели никакого иного способа отстоять свою честь и достоинство горца. Возможно, власть, будь она более гибкой и мудрой, могла бы обратить эту невероятную любовь горцев к свободе, героизм, мужество и бесстрашие на пользу обществу и его интересам.

Но ни та, ни другая сторона не нашли этой возможности мирно разойтись на узкой тропе в горах Кавказа. Исход противостояния изначально уже был предрешен – абреки предпочли умереть, но не смириться. Таким образом, всплеск и жесткое подавление абреческого движения на Кавказе стали одной из самых ярких и невероятно трагичных историй этого овеянного легендами края.

Галбац Дибиров